В комнату вошел Волан-де-Морт. Черты его были не теми, какие почти два года назад явились Гарри в большом каменном котле, в них было меньше змеиного, глаза пока еще не так сильно отливали багрецом, да и само лицо не превратилось в маску. И все же оно не было больше лицом красавца Тома Реддла. Это лицо казалось обожженным, черты утратили резкость, стали словно восковыми, перекошенными; белки глаз теперь уже навсегда налились кровью, хотя зрачки и не превратились пока в узкие щели, какими (как было известно Гарри) им предстояло стать. Длинная черная мантия окутывала Волан-Де-Морта, а лицо его было таким же белым как снег, поблескивавший у него на плечах. Сидевший за столом Дамблдор не выказал никаких признаков удивления. По-видимому, визит этот был обговорен заранее. — Добрый вечер, Том, — безмятежно сказал Дамблдор. — Не желаете присесть? — Спасибо, — ответил Волан-де-Морт, усаживаясь в указанное Дамблдором кресло. — Я слышал, вы стали директором школы, — прибавил он голосом чуть более высоким и холодным, чем прежде. — Достойный выбор. — Рад, что вы его одобряете, — улыбнулся Дамблдор. — Могу я предложить вам вина? — Буду лишь благодарен, — ответил Волан-де-Морт. — Я проделал немалый путь.
Дамблдор встал и подошел к застекленному шкафчику. Вручив Волан-де-Морту бокал с вином, он наполнил другой для себя и вернулся в кресло за письменным столом. — Итак, Том... чему обязан удовольствием? Волан-де-Морт ответил не сразу, для начала он просто отпил из бокала. — Никто больше не называет меня Томом, — сказал он. — Теперь я известен под именем... — Я знаю имя, под которым вы теперь известны, — приятно улыбнувшись, произнес Дамблдор. — Но для меня, боюсь, вы навсегда останетесь Томом Реддлом. Такова, увы, одна из неудобных особенностей старых учителей, им никогда не удается окончательно забыть, с чего начинали их юные подопечные.
— Меня удивляет, что вы остаетесь здесь так долго, — немного помолчав, сказал Волан-де-Морт. — Я всегда дивился тому, что такой волшебник, как вы, ни разу не пожелал покинуть эту школу. — Что ж, — по-прежнему улыбаясь, ответил Дамблдор, — для такого волшебника, как я, нет ничего более важного, чем возможность передавать другим древнее мастерство, помогать оттачивать юные умы. Если память мне не изменяет, учительство когда-то представлялось привлекательным и вам. — И все еще представляется, — сказал Волан-де-Морт. — Просто я не могу понять, почему вы, волшебник, к которому так часто обращается за советами Министерство и которому дважды, насколько я знаю, предлагали занять пост министра... — На деле таких предложений, если считать и самое последнее, было три, — сообщил Дамблдор. — Однако карьера министра никогда меня не привлекала. И это, я думаю, еще одна наша общая черта.
— Если вы не хотите дать мне эту работу... — Разумеется, не хочу, — сказал Дамблдор. — И не думаю, что вы хотя бы на миг тешили себя надеждой, что я захочу этого. Тем не менее вы явились ко мне с просьбой, а это значит, что у вас должна быть какая-то цель.
— В таком случае нам больше не о чем говорить.